Природа, естественность и ее преломление, нарушение - мой бесконечный источник вдохновения.
Путь до недостижимой идеальности, неправильное в правильном и небывалое в былом - тоже.
А еще - детали. Низведение макро в микро, и увеличение микро до макро.
Абстракции и фантасмагория, паттерны и фактуры.
И море.
Море.
Дыши, - говорит море.
И я дышу.
MORE
Песок как тело геккона: бархатистый, мягкий, теплый, серый
Не знаю, видите ли вы, но на гранитном камне застыла и поджидает тролльская морда с маленьким носиком. Он не успел скрыться от первых лучей солнцы; выложил перед собой руку и ухмыляется набок.
А рядом с нами разгуливала стая ворон. Они тоже смотрели на закат и купались в приливных волнах, не стесняясь, ероша перья, подобно мелким собратьям-воробьям, гоняясь друг за другом и хватая клювами за хвост. Они дождались, когда красный солнечный диск окончательно спрячется за открытым плоским горизонтом, и лишь после этого разлетелись по своим вороньим делам.
Я и Олег стали длинной в двадцать метров. мы на приливной части, а тени оканчиваются лишь на берегу, почти сходясь в перспективно верный треугольник.
В глубине есть отпечатки радуги во мне.
Спи; шелестит листва за окном, поет пылью ветер в водосточных трубах.
Весь мир идет на меня волной.
А еще - мой скорый, глупый, гелевыми ручками и акварелью рисунок трехлетней давности.
И стихи. Стих Семена Кирсанова, вдохновение от которого и дало название моей новой работе. Он еще встретится там, пройдет нитью через повесть. Потому что он часто, часто поступает так с моей душой и нутром, дергая там за что-то. За мою набивку из ваты, перьев, крови и чувств.
Я бел,
любимая.
Я — мел,
который морем был
и рыб и птиц имел,
и побелел.
Я меловой период.
moreВ глубине
есть отпечатки раковин на мне.
Моя ладонь, и та
лишь оттиск допотопного листа.
А ты — начало.
Ты полёт стрекоз.
Ты всплеск летучих рыб.
Ты небо первых гроз.
Ты только что начавшаяся жизнь.
Ты радуга,
ты первая из призм.
Ты только что открытые глаза.
Ты водопад из золота волос.
Ты вылет первых ос.
А я — глубинный мел,
в моей душе
былых стрекоз, и рыб, и птиц клише.
Рукой весёлой камни разгребя,
на белом
мне —
прочти:
«Любил тебя».